Eswet

   

- Ты все же, парень, странный такой:

И умный - а все дурак...

Ведь я приходил за твоей тоской -

Душ мне хватает и так.

"И еще раз о черте". Луэллин

   Неприятности начались вместе с Линиными "критическими днями". Хотя, вернее всего, они начались еще тогда, когда Зелгадис, найдя какие-то очередные развалины, решительно отказался лезть туда в компании. Амелию еще раньше затребовал домой папа, а Лина и Гаурри, тщетно попытавшись переубедить Зела, плюнули и отправились в Атлас, договорившись встретиться там ровно через неделю.
   Через два дня после расставания с Зелгадисом путешественники нарвались на банду зверолюдей. Лина как раз утратила способность пользоваться магией, поэтому вежливо стояла за спиной у Гаурри, дорезая недобитых им бандитов. Как всегда в таких случаях, Гаурри отделался лишь парой царапин. Вот только оружие кого-то из разбойников оказалось отравленным. Совершенно не по правилам!
   Теперь Гаурри тихо кончался под кустиком, а Лина, грязно ругаясь и чуть не плача, пыталась сотворить хотя бы маленький Рекавери. Однако Рекавери не получался никак. Зеленоватый Гаурри вымученно улыбался и просил Лину не нервничать. Лина вовремя вспоминала, что лупить приятеля по затылку сейчас не время. Шли минуты, Гаурри зеленел все сильнее, а Лина не находила себе места и шепотом проклинала Зелгадиса, которому вздумалось бросить их в самый подходящий момент.
   - Проблемы, Лина сан? - осведомился вкрадчивый голос у нее над ухом.
   - А, это ты, Кселлос, - вяло буркнула Лина, и тут у нее в голове пронеслась, прямо скажем, нехорошая мысль. Будь рядом хоть кто-то из друзей, такая мысль вообще не имела бы права на существование, но теперь…
   - Кселлос! Я прошу тебя помочь мне, - слова выговаривались как-то на удивление легко.
   - Э?.. Но я…
   - Заткнись! Я знаю, что ты не поможешь просто так. Ну так вот: спаси Гаурри и проси за это у меня чего хочешь!
   У мадзоку глаза полезли на лоб.
   - Лина сан, я не ослышался?..
   - Не ослышался. Чего хочешь.
   Лина очень надеялась, что Кселлос не видит, как у нее трясутся коленки. Только что она практически сменяла свои душу и тело на жизнь Гаурри. Просить мадзоку о чем-либо в подобной форме было наилучшим способом дешево и бездарно продать остаток собственной жизни. Даже Договор давал больше. Но больше никаких вариантов решения проблемы Лина не видела.
   Кселлос открыл было рот, закрыл его, кивнул и исчез. Через несколько секунд он появился снова, на сей раз с Сильфиль под мышкой. Беспорядок в одежде целительницы наводил на мысль о том, что ее выдернули прямо из постели.
   - О, дорогой Гаурри!.. - вскрикнула Сильфиль, подбежала к почти не подающему признаков жизни воину и сотворила Рекавери от всего сердца: с белыми молниями, искрами, небесным светом и прочими спецэффектами. Гаурри испуганно хлопнул ресницами и тут же заснул, постепенно приобретая нормальный цвет лица. (Впоследствии он ничего не помнил о своем исцелении, а Лина на все вопросы только махала рукой.) Сильфиль расслабилась, сладко зевнула и тут же была утащена Кселлосом туда, откуда он ее принес.
   - Она решит, что ей это приснилось, - сказал мадзоку, возвращаясь. - Лина сан, вы меня удивляете…
   - Кселлос, прекрати дразниться. Лучше назови цену.
   - О боже… Лина сан, я еще не придумал, что бы такое с вас попросить. Давайте отложим этот разговор на… когда-нибудь потом, хорошо? - не дождавшись ответа, Кселлос испарился. Лина заскрежетала зубами.

   Следующий месяц друзья только поражались поведению рыжей волшебницы. Она бросалась в самые опасные приключения, питалась исключительно экзотическими (и безумно дорогими!) блюдами, сорила деньгами так, что Гаурри однажды даже спросил, не фальшивомонетчица ли она (за что огреб, само собой, по полной программе!). Зелгадис оказался чуть более проницателен и поинтересовался, не собирается ли Лина покончить с собой или выйти замуж. Бить химеру было бесполезно, поэтому Лина ограничилась файрболлом, и Зел счел за лучшее заткнуться.
   Кселлос появился однажды поздним вечером, когда Рубаки уже располагались на ночлег. Выслушав положенные приветствия (в меру подозрительное - от Зела, искренне радостное - от Гаурри и сквозь зубы - от Лины), он минут пять поболтал о всяких пустяках, после чего невинно проговорил:
   - Лина сан, могу я просить вас прогуляться со мной при луне? Нам есть о чем побеседовать…
   Лина, переждав перебой в сердцебиении, молча поднялась. Зелгадис и Гаурри проводили парочку глазами, недоуменно переглянулись ("Может, и впрямь замуж?.." - подумал Зел. "Чего-то я опять не понял…" - подумал Гаурри.) и завалились спать, здраво рассудив, что в отношения Лины с Кселлосом лучше не вмешиваться.
   А Кселлос меж тем трепался. Причем трепался он так интересно и так беззаботно, что Лина вскоре плюнула и решила провести последнюю ночь, которая ей отпущена, с удовольствием. Поэтому они бродили по лесу и сидели, болтая ногами, на обрыве над рекой, рассказывали друг другу байки о своих приключениях, купались, любовались луной и ночными цветами и даже один раз поцеловались ("Да пошло все к мадзокской бабушке! Могу я хоть выяснить, что это такое!" - думала Лина. "А что, совсем неплохо!" - думала она через, гм, пятнадцать минут. Что думал по этому поводу Кселлос, осталось неизвестным.).
   Наконец, когда полнеба залило румянцем восхода, а у Лины откровенно слипались глаза, Кселлос, широко улыбаясь, сказал:
   - Ну, хватит с нас. Лина, ты еще даже поспать сегодня успеешь, давай я тебя отведу к костру.
   - А как же наша, гм, сделка? - Лина удивленно приоткрыла один глаз (почти как Кселлос, ну надо же!). - Я думала, ты мне скажешь…
   - Ах, это! Знаешь, я вот подумал и решил, что эту прогулку я засчитаю в уплату долга. Ты не против?
   Дошло до Лины не сразу. Зато когда дошло…

   Короче, Зелгадис и Гаурри были разбужены воплями Лины и звуками взрывов, и довольно долго могли наблюдать утреннее небо, расцвеченное зеленым и красным, а также украшенное мелькающими силуэтами Кселлоса, уворачивавшегося от разъяренной волшебницы и хохотавшего от всей души.