Музей.

Инэйлэ

 

 

Все проходит, и только время

Остаётся, как прежде, мстящим.

И глухое, тёмное бремя

Продолжает жить настоящим.

(с) Н. Гумилёв

 

Мина медленно шла по галерее дворца в хвосте и в стороне от процессии одноклассников, что начисто исключало любую возможность услышать экскурсоводствующего историка, но сей факт синеволосую девушку совершенно не огорчал, даже напротив – радовал. Какое удовольствие слушать дикий бред, мало соотносящийся с реальным положением дел? Да никакого. Мина равнодушно окинула тоскующим взором ещё одну статую и вернулась к занимательному наблюдению плиток пола под ногами. Так она провела все прошедшие полтора часа долгой экскурсии, повествующей «об удивительной древней культуре Отдельного Полуострова» - ха! Была бы её воля – она ни на секунду не задержалась бы в компании, а, отдалившись от них, свернула бы в первое попавшееся ответвление коридора и пустилась бы бродить по залам и галереям, знавшим и помнившим куда больше и вернее, чем все люди вместе взятые.

 

Помнившим истину, но лишь ту, которую им позволили узнать...

 

Вздрогнув, Мина нервно повела плечами и оглянулась, прикидывая возможное поведение экскурсовода и ведомого им стада на ближайшее время. Те как раз скапливались у очередного алькова, и девушка со спокойной совестью вернулась к размышлениям, надеясь снова разбудить тот голос, что изредка шелестел на задворках слышимости, разбивая окружающую действительность вдребезги и собирая её заново. Он не говорил многого, но даже тех крох и логики хватало, чтобы понять, насколько окружающий мир отличается от описываемого. И как чудовищно, невозможно отличался мир ушедший...

Череда революций четырёхсотлетней давности смела привычный Полуострову порядок, а сорок лет назад, во время Фиалковой революции, произошёл пожар в Главной Библиотеке, начисто уничтоживший несколько архивов и схронов с записями, все как одна относившимися ко времени «непроходимости Пустыни Разрушения» и «низкого уровня развития кораблестроения». И теперь лишь сказки и сохранившиеся памятники пытались пронести сквозь времена вести о той жизни – жизни за Барьером Демонов.

У учёных мужей эти легенды не вызывали ничего кроме смеха, отдельные энтузиасты время от времени пытались отправиться исследовать Пустыню Разрушения или в море на юг – на поиски Острова Волчьей Стаи, но за последние пятьдесят лет и эти попытки сошли на нет. Мифы тоже умирали...

Процессия вновь тронулась, и Мина привычно пристроилась ей в хвост. Лишь изредка она бросала взгляды на окружающие её произведения искусства, свезённые сюда сотни лет назад усилиями королевской династии Сейруна, некогда – могущественнейшего государства континента, а сейчас – всего-навсего страны-музея, которую в мире любят, но уважают не более, чем фарфоровую безделушку на полке в шкафу. Впрочем, им ещё повезло... Родную Минину Зефилию превратили в аграрную страну, не давая развивать никакую наукоёмкую промышленность, и где даже запчасти для тракторов приходится покупать за рубежом...

А всё внешние страны и Эльмекийская Империя – ах простите, Республика... Правители экс-империи первые поскакали вслед за большинством, первые приняли их «ценности»... и первые получили революцию.

 

И первые умерли.

 

На губы девушки наползла кошмарная усмешка – усмешка, которую боялись все, кто хоть сколько-нибудь знал Мину. Но сейчас на неё никто не смотрел, и она спокойно продолжала идти вслед за группой, перебирая уже в который раз передуманное – и, окончательно забыв о внешнем мире, не заметила, как врезалась в неожиданно остановившегося одногруппника.

- Какой Швабры?..

- А-а-а... Мина, прости, я... не хотел... Ты лучше погляди, какие тут брошюры продаются – ты вроде таким интересуешься! Чертёж того самого Барьера Демонов!

Сие «погляди» выражалось в сунутой прямиком в лицо глянцевой меловой бумаге, ещё пахнущей типографской краской. Вздёрнув бровь, Мина пару секунд раздумывала, не стоит ли послать доброхота  к Дайнасту на Северный Полюс, но всё же пригляделась...

 

Знак Зеллас с какого-то перепугу изобразили на Северном Полюсе, Дайнаста отправили плавать в Море Демонов, Дольфин посадили на Остров Волчьей Стаи... Один Фибриццо на месте... И за что только ему такие почести?..

 

Конечно, можно было бы всё это выдать в прямой эфир – и пусть Майк гадает, откуда такие познания, но... Что-то заставило Мину смолчать.

Девушка только равнодушно окинула взглядом тощего прыщавого парня и, обойдя его по широкой дуге, собиралась уже идти дальше, как...

Это было как удар молнии, как нож в сердце, как клиническая смерть. Мина стояла – и не могла понять, отчего же она так уставилась на эту вроде ничем не примечательную картину – простой групповой портрет, пусть и неплохо написанный и хорошо сохранившийся... Просто не смотреть было нельзя. Просто идти дальше казалось подобным смерти. Шаг, другой. Мина подошла к висящей на стене картине и вгляделась в лица людей, живших, суд по одежде, не менее тысячи – полутора тысяч лет назад...

Молодая девушка, стройная и тоненькая, как тростинка, с огненно рыжими волосами и алыми... нет, не алыми – рубиновыми глазами.

Её приобнимает за плечо высокий блондин с добрыми, наивными глазами.

Рядом с ним опирается на посох с красным камнем странноватого вида парень с фиолетовыми волосами, хитрым прищуром и лукавой улыбкой.

С другого бока от рыжеволосой – другая девушка, пониже ростом и поплотнее сложением, её чёрные волосы коротко подстрижены, она широко, открыто улыбается.

Рядом с ней – стройный юноша с необычным, резко очерченным разрезом глаз, волосы падают на лицо, частично скрывая его.

За ним – две девушки. Одна черноволоса и зелноглаза, у другой – роскошно-золотого оттенка пышная грива и синие глаза. Обе кажутся на первый взгляд совершенно безобидными...

Как и все на картине.

 

Как обманчиво бывает первое впечатление...

 

Мина прикрыла глаза и ещё раз пригляделась к картине из-под полуопущенных ресниц.

 

Смотри, смотри! Это – память. Это прошлое, которому пришло время вспомнить самое себя...

 

- Мина Айнвас, вы всех задерживаете!

Девушка медленно подняла голову, открыла глаза и посмотрела на историка долгим, тяжёлым взглядом. Собравшись с силами, она заставила себя вести себя как обычно.

- Вы идите, я здесь побуду.

Историк выдвинулся навстречу, вздымая руку и указывая перстом на девушку. Та сделала шаг вперёд – навстречу ему.

- Экскурсия ещё не окончена, вы что, намерены всё оставшееся время здесь стоять?

- Это первый экспонат, заинтересовавший меня. За все полтора часа. А всё остальное я потом по альбомам просмотрю.

Историк одарил девушку ничего хорошего не обещающим взглядом. Пренебрежительно усмехнулся.

- Тогда встреча в вестибюле через час. По окончании поездки я проверю, как вы просмотрели альбомы, хотя даже сейчас имею полную уверенность в том, что просмотрите вы из рук вон плохо.

Мина скрипнула зубами. Она никогда не пробовала наркотики, даже не думала прикасаться к ним, но это состояния одиночества и оторванности взгляда от картины сравнила бы с ломкой.

- Я найду дорогу до вестибюля, учитель, - низкий, отдающий хрустом битого стекла голос.

Преподаватель как на стену натолкнулся. Замер, словно мгновенно заледенев, отвёл взгляд от девушки, а потом медленно развернулся и направился к не ожидавшим такой развязки ученикам.

Мина вздохнула, и, развернувшись, и не глядя, сделала шаг – назад, к картине...

И едва успела остановиться, чтобы не врезаться в другую девушку, точно так же замершую, разглядывая изображённую на ней компанию. То ли услышав, то ли почувствовав движение воздуха, та отшатнулась...

Очень светлые, да нет – белые волосы, смуглая – или загорелая кожа... И потрясение в глазах, потрясение, медленно, но верно сменяющееся узнаванием.

Взаимным.

- А мы раньше не встречались?..

Вопрос задали одновременно, в два голоса.

И мгновением спустя – рассмеялись.

Мине было легко – так легко, как не было уже давно. Легко и спокойно. Словно случилось что-то очень хорошее... Правильное, именно – правильное.

 

Всё правильно.

 

Голос внутри шепнул – и умолк. Мина встряхнула головой и заговорила:

- Знаешь, я совершенно уверена, что где-то тебя видела. Как тебя зовут? Меня – Мина.

Незнакомая девушка склонила голову набок и представилась.

- Моё имя Зельма. И у меня точно такое же ощущение.