Он начал целовать меня. Это было очень приятно. Кселлос покрывал мои губы, шею, и даже уши легкими, словно крылья бабочки, поцелуями. Я с энтузиазмом отвечал. Какое-то время мы страстно обнимались, а потом я заметил, что моя рубашка уже расстегнута. Невероятно. Когда только он успел? Когда дело дошло до брюк, я начал беспокоиться. А после того как он принялся покусывать мою шею, просто запаниковал. Поймите правильно: все было замечательно, просто у меня пунктик по поводу собственной внешности. И именно в этот момент на меня нашло. Я чувствовал, как Кселлос прижимается к моему каменному телу, как его щека касается моей чешуйчатой кожи, а руки скользят по шершавому животу. Я всхлипнул. Он тут же остановился.

- Что-то не так? – тихо спросил Кселлос.

- Я-я… не могу…

- Не можешь что?

Я не знал, что ответить, потому что и сам не понимал, почему так себя веду. Не могу что? Заниматься сексом? Совершенно точно могу. Просто при одной мысли о том, что он прикоснется ко мне, к моей зеленой коже с каменными чешуйками, я снова начинал всхлипывать. Нервы у меня не в порядке. Кселлос какое-то время не знал, что и делать, а потом обнял меня. Так крепко, что кроме него в мире ничего не осталось. Я прижался лицом к его груди и слегка испугался, не услышав биения сердца. Я чувствовал тепло его тела, сладкий томительный вкус нашего первого поцелуя. Я снова расплакался. Это нечестно.

Не знаю, сколько мы так лежали. Наконец я, еще всхлипывая, решился посмотреть ему в лицо . Он не улыбался.

- Прости.

Он промолчал, и я снова расплакался. На этот раз он не стал меня обнимать.

- Кселлос… пожалуйста?..

- Что «пожалуйста»? «Я не хочу заниматься сексом»? Как тебе будет угодно, – он сел, оправляя рубашку. Затем поднялся на ноги, - увидимся. – И ушел.

Блин!

***

Судя по часам, уже перевалило за полночь. Я запер дверь, не желая столкнуться еще с одним ночным гостем, особенно с этим проклятым школьником. Мазоку это, конечно, не остановит, но мне относительное спокойствие духа гарантирует. Я согрел кофе.

На четвертой чашке позвонил Резо.

- Внучек! Как дела?

- Никак.

- Это из-за Кселлоса, да?

Я поперхнулся. Резо терпеливо ждал, пока я прокашляюсь, затем решительно пресек мое жалкое «Я не понимаю, о чем ты»:

- Не увиливай. Я все о вас знаю.

- Икх! Кха! Кха!

- Интуиция.

- Я думал, что это чисто женское качество.

На другом конце провода послышался чей-то голос. Эрис, наверное.

- А, Эрис спрашивает, как тебе понравилась жилетка.

- Скажи, что я ей полы мою.

- Как грубо. К тому же ты ее внук.

- Приемный.

- По традиции ты должен носить связанные ею вещи. Лучше уж ты, чем я. Мда… Неважно. И не уходи от темы. Маленькая птичка принесла на хвосте, что ты не слишком-то напрягаешься, расследуя исчезновение Грации. И Кселлос еще тут примазался. Я хочу, чтобы ты добился прогресса в обоих направлениях. Пока! – и он отключился.

- Сам дурак, - заявил я телефонной трубке. Когда-нибудь я скажу ему, куда он может засунуть свой термометр. Однако проблему «как разговорить Гаава» этим не решить.

***

Кофе остыл. И Кселлос все еще должен мне кофе. Это, в сочетании с тяжелым днем, кошмарной ночью, полным фиаско в деле, отвращением к своему телу, ссорой с Кселлосом, его уходом, злостью, ненавистью к себе и обще-депрессивным состоянием, привело к тому, что я вновь разревелся.

В этот момент вернулся Кселлос и застал меня рыдающим в три ручья.

- Да меня всего-то час не было, – заметил он, - не стоит так убиваться. Смотри! Я тебе кофе принес.

Я вновь ударился в слезы. Кселлос подождал немного, а потом отвесил мне звучную оплеуху.

- Ты меня ударил!

- Ради твоего же блага!

- Я тебя ненавижу!

Он в отчаянии посмотрел на потолок, затем – устало - на меня. Улыбнулся.

- Ты знаешь, сколько магазинов в городе продают хороший кофе в это время суток?

Я замотал головой.

- Мне пришлось объехать семь мест, прежде чем я нашел то, что искал. Тебе это ни о чем не говорит?

Я шмыгнул носом.

- Кселлос… Извини, ладно?.. Просто мое тело, оно…. – Кселлос не дал договорить, щелкнув меня по носу.

- Позже. Завтра поедем изводить соседей Гаава?

Я молча кивнул, затем, сам того не заметив, широко зевнул.

- Зелгадис, тебе пора баиньки. – Кселлос медленно подошел и так же медленно поцеловал меня. Я чувствовал, как он борется с желанием поцеловать меня по-настоящему. Перед глазами замелькали ухмыляющиеся горгульи и, задыхаясь, я резко отодвинулся. Кселлос тяжело вздохнул. Вот и вся любовь.

***

На следующий день мы ехали в машине с опущенными стеклами и слушали музыку. Вагнера. Хотите – верьте, хотите – нет. Ни Гаав, ни его прихвостень не смогли бы узнать нас в двух джентльменах, постучавшихся к их соседям. Я маскировался под человека: Кселлос сказал, что я так очень сексуально выгляжу. Я даже засмеялся – видимо, у меня все-таки сотрясение мозга. Дверь открыла пожилая дама с голубыми крашеными волосами и в некогда синем, а теперь застиранном добела платье.

Кселлос добился права вести беседу лично. Я не возражал – лечебные заклинания почему-то не оказали своего обычного эффекта. Я чувствовал себя немного странно, прямо как платье дамы: застиранным и выцветшим, но не стал делиться с Кселлосом этим тонким наблюдением, справедливо опасаясь, что этот идиот вздумает со мной нянчиться (А я на задании, между прочим). Кселлос тоже работал под прикрытием: изображал прожженного жизнью торговца бензином. Он успешно очаровал старую даму, которую почему-то звали Дельфин. Она впустила нас в дом, показала фотографии внуков, их отпрысков, домашних игуан и даже поинтересовалась моим здоровьем:

- Знаешь, у тебя какие-то странные бородавки на лице. Ты болел корью в детстве?

Обычно такие вопросы выводили меня из себя в считанные секунды, но сегодня я просто кивнул в ответ. Кселлос бросил на меня встревоженный взгляд и усадил в кресло-качалку. Осталось только качаться и слушать.

Кселлос и Дельфин спелись на удивление быстро, и беседа текла как горный ручеек. Стены дома увешаны фотографиями ее мужа. Покойного, так что, полагаю, у старушки была масса свободного времени, чтобы шпионить за соседями. Как оказалось, Вальгаав для своего хозяина был чем-то большим, чем просто мальчиком по вызову. Впрочем, гораздо важнее было то, что каждый месяц Гаав получал по почте письмо… По крайней мере, Кселлоса это заинтересовало. Что до меня, то я вообще не понимал, что здесь забыл. Меня совершенно не волновали постельные и прочие пристрастия этих придурков. Мне хотелось узнать, где скрывается Грация. А еще мне хотелось спать. Очень. Несколько раз я чуть не отключился, но усилием воли заставлял себя принять вертикальное положение и слушать разговор.

- Каждый месяц? Без перерывов?

- Тютелька в тютельку. Вот, что я вам скажу…. Пару раз к ним заходил странный человек.

Тоже мне открытие века. Позвали еще одного озабоченного и устроили оргию.

- Вы можете его описать?

- Высокий. В темно-серых очках, черные волосы, шляпа… даже летом.

- Мадам, вы видели вампира, – издевательски протянул я, - это ясно как божий день. Заприте двери и окна, в курицу добавляйте побольше чеснока.

Губы Дельфин сжались в узкую полоску. Кселлос яростным взглядом заставил меня замолчать.

- Мне не нравится ваше поведение молодой человек.

- Другого нет.

- И внешность у вас подозрительная. Почему кожа зеленая? Полу-мазоку?

- Тонко подмечено.

Она взвыла и практически вышвырнула нас вон. Ну и сила у дряхлой старушки. Мы вернулись к машине.

- Что на тебя нашло? – напустился на меня Кселлос. Он, похоже, здорово разозлился. Таким я его еще не видел и немного испугался. – Я пытался тебе помочь.

- Не нужна мне твоя помощь,– надулся я.

- Неужели? А как насчет того мальчишки?

- Он застал меня врасплох. Пара минут и я бы с ним разобрался…

- Или погиб. Мы это уже обсуждали. Неужели так сложно сказать «спасибо»?

- Что?

- Я катаю тебя по всему городу и допрашиваю людей, спасаю от злобных монстров, варю кофе, нянчусь с тобой как с младенцем, и что взамен – хмурые взгляды! – он легко вел машину одной рукой, возмущенно глядя на меня.

- Я не хмурюсь.

- Ну, конечно!

- Меня сейчас стошнит.

Он застонал, остановил машину у обочины и в отчаянии уронил голову на руль.

- Вот моя награда за помощь сварливым химерам! Испорченные сиденья! Вон отсюда!

Я неуклюже выкарабкался из машины, остановившись у придорожной канавы. К счастью, поблизости не было ни души. Странно, откуда красный цвет? Что-то не припомню помидоров в своем меню. Тогда что это? Я вновь закашлялся, пачкая и без того грязный асфальт.

- Кровь!

А, так вот оно что. Спасибо, Кселлос.

Обоими руками он крепко держал меня за плечи. Я попытался отстраниться. Черт побери, мне плохо, и я хочу остаться один. Еще один сгусток крови. Мерзкий мальчишка, что он со мной такое сотворил? Вот позвоню его маме и нажалуюсь. Останется без телека на весь месяц – научится уважать старших.

Слава Богу, меня перестало тошнить. Кселлос дал мне носовой платок, естественно фиолетовый. Вытирая лицо, я вернулся к машине. Я хотел извиниться перед Кселлосом за свое отвратительное поведение (вот до чего доводит несварение желудка), но получилось какое-то бессвязное бульканье и, второй раз за день, свет померк.

***

- Где я?

- В больнице.

- Но как?

- Моя машина. Дорога. Дальше сам догадаешься.

- Почему?

- Ты был очень болен.

Перед глазами возникло расплывчатое пятно. Им оказался Резо.

- Именно так, внучек! Астральное отравление.

- Что?

- Астральное отравление. Остаточное явление от очень мощного заклинания, доступного только высшим мазоку.

Кто-то сжимал мою руку. Кселлос. Странно, что не Резо. Казалось, глаза деда пристально изучают меня сквозь сомкнутые веки.

- Почему за тобой охотится высший мазоку?

Отличный вопрос! Я сам его себе задаю.

- Потому что я ему приглянулся. Ну, откуда мне знать?!

Похоже, у Кселлоса было свое мнение на сей счет, но высказать его он не пожелал.

- Биип! – ожил пейджер Резо. Дед недовольно нахмурился, но ушел. Кселлос остался. Холодной рукой он осторожно потрогал мой лоб. Больно. Я закрыл глаза.

- Кселлос, ты что-то скрываешь.

- Я всегда что-то скрываю.

- Почему высший мазоку не хочет, чтобы я нашел пропавшую дочь шефа полиции? Бессмыслица какая-то. Фил же чист, как слеза младенца, большая редкость в наше время.

- Да уж, задачка не из легких.

- Меня терзают смутные сомнения, что гость Гаава тебе хорошо знаком.

- Хм. Хватит говорить о деле. Тебе нужен отдых и полный покой.

- Я только этим и занимаюсь. Как выйду из больницы - так прямиком к Гааву. Я вытряхну из него нужную информацию, даже если придется потратить на него все виски в городе.

- Я с тобой, - отрезал Кселлос.

- Мой дорогой Кселлос, - пробормотал я, засыпая, - ну куда ж я без тебя.

***

Ладно, признаю, в том, что твой дед - лучший доктор в городе, есть свои плюсы. Я покинул больницу уже полностью здоровым. Тем не менее, Кселлос заявил, что ни на секунду меня одного не оставит, и своего добился. Строевым шагом мы прошествовали к дому Гаава. Краем глаза я заметил высунувшийся из-за занавески любопытный нос Дельфин и приветственно помахал ему рукой. Нос исчез. Я громко постучал в дверь. Тишина. Странно.

Ладно, признаю, что когда приходит время для жесткой игры, каменное тело весьма удобно. Осколки оконного стекла затерялись в кучах хлама на полу. Я залез внутрь и впустил Кселлоса. Вместе мы обследовали дом. Точнее обшарили его сверху донизу. Понимайте, как хотите. Все равно мы нашли только прорву мусора и никаких следов Гаава и его «приятеля». Хм. Может, они в магазин пошли? Хотя, по словам Дельфин, они крайне редко покидали дом. Я сунулся на кухню и тут же увидел обоих. Точнее, одного … с половиной.

Даже Резо ничем бы не сумел помочь Гааву. И никакой другой врач не смог бы запихать мозги обратно в черепную коробку, если конечно это не Франкенштейн. С Вальгавом дело обстояло куда проще. Он был в самом что ни на есть банальном обмороке. Пока я развлекался спасением утопающих на водах, Кселлос бесстрастно осматривал останки Гаава. Что-то с ними было не так. Затем меня озарило. Аура мазоку! Теперь, когда человек…в смысле полу-мазоку был мертв, она медленно испарялась.

- Все хуже и хуже. Уже нельзя и шагу шагнуть, чтобы не наткнуться на мазоку.

В этот момент Кселлос как-то странно улыбнулся, что дало мне пищу для размышлений. Главным образом для размышлений типа: «А как бы он смотрелся голым?» Блин! Черт! Не отвлекаться!

Вальгаав застонал и выругался. Жить будет. Я подал ему стакан воды. Он сделал несколько глотков, поперхнулся, взглянул на меня, затем на Кселлоса.

- Кселлос! Какого хрена ты тут делаешь, чертов педик.

- Вальгаав, ты как всегда сама любезность.

Вальгаав еще раз внимательно посмотрел на меня, потом заметил останки Гаава.

- Гаав! Гаав! – взвыл он, бросившись к неподвижному телу. Мы не вмешивались.

- Знаешь, говоря о Гааве, тебе следует использовать прошедшее время, – наставительно вещал Кселлос, обращаясь к Вальгааву. Почему-то эта ситуация доставляла ему удовольствие. Странно.

- Откуда ты его знаешь? – спросил я.

- Переспали пару раз, – огрызнулся Вальгаав с залитого кровью пола.

- Не понял.

- Блин! Что тут непонятного? Мы были любовниками!

От этих слов какая-то часть меня онемела, другая покрылась льдом, а остальное бегало вокруг с криками: «Ааааа! Да что ж это такое делается!!»

- Э… – я снова собрал себя воедино. Кселлос вздохнул. Я мрачно воззрился на него.

Он спокойно встретил мой взгляд.

- Что за черт! Вы были любовниками? И ты мне не сказал?

- Ты не спрашивал.

- Я…

- И потом, почему это тебя так волнует? – Что-то непонятное промелькнуло в его взгляде.

- И, правда, что это я? – я отвернулся. Как меня все достало.

Вальгаав, не отрываясь, следил за развитием событий.

- Сто-оп! Вы что, тоже играли в «палочку-выручалочку»?

Полагаю, в жизни каждого наступает момент, когда у тебя есть два варианта, и любой из них приводит к совершенно непредсказуемым результатам... Я мог бы сказать «нет» и спасти от окончательного краха горячо любимый имидж бессердечного частного детектива. Или же сделать что-нибудь совершенно шокирующее, непредсказуемое, двусмысленное…

- Нет, но это только вопрос времени.

Первый раз в жизни мне довелось увидеть Кселлоса, потерявшего дар речи.