Ожидание

 

Eswet

 

В долине шел снег. Он сыпался из серой тучи, растянувшейся, как тело исполинского дракона, надо всем Катаартским хребтом. Над самой долиной в разрыве тучи робко проглядывало солнце – зимнее, не дающее тепла.

Огромные, с пол-ладони, снежинки кружились в холодном, чистом до хруста воздухе. Золотистые вспышки то и дело мелькали далеко вверху – несколько драконов, подобно снежинкам, танцевали с ветром.

Через всю долину, от поселка к языку ледника на противоположном склоне, пролегала одинокая цепочка следов. Тот, кто их оставил, неторопливо шагал к скальной расселине, наполовину затопленной льдом. Высокая фигура в длинном белом плаще; снежинки подолгу не тают на меховой опушке воротника, нежно скользят по коротким золотым волосам...

Он приходил сюда раз в год. В тот самый день. Уже более тысячи лет он исполнял один и тот же ритуал.

Тропа вела его от ворот разрушенного и покинутого храма Сэйрю-о, мимо поселка Золотых драконов, по лесу, по каменистой, присыпанной снегом пустоши; потом поворачивала, оставляя по правую руку последнюю святыню Катаартских гор – лабиринт Клаерской Библии, и стремилась дальше, туда, где постепенно сходивший в долину ледник некогда был остановлен высшей силой.

Своды расселины вздымались все выше, сгущалась темнота, и наконец на крошечной полоске потемневшего неба наверху проступили звезды. Тогда пришелец зажег на ладони холодный огонек, и его нежное сияние отразилось в пластах льда вокруг и под ногами.

Дальше дороги не было. Дальше – только ледник.

Но пришелец все же сделал еще один шаг.

Теперь он стоял прямо перед прозрачной стеной. Там, в бесконечности этой стены... там виднелась человеческая фигура. Длинные волосы, словно подхваченные и разметанные ветром, длинные одежды священника, рука, вскинутая защитным жестом... И широко открытые глаза.

Иногда Милгасии мерещилось тусклое красное свечение в глубине этих глаз.

Он не позволял себе думать, что это невозможно.

Тот, кто был заточен здесь во льду, не мог быть мертв. Милгасия знал это, даже не вопрошая Клаерскую Библию. Узник проведет здесь еще сколько-то сотен, может быть, даже тысяч лет, но рано или поздно он найдет способ вырваться на свободу.

Лей Магнус, носитель одной седьмой части Рубиноокого Шабранигдо, Король Демонов Севера, ждал.

И каждую годовщину его заточения Милгасия, вождь Золотых драконов Катаартского хребта, жрец ушедшего бога Сэйрю-о, приходил к ледяной стене. Взглянуть в эти немертвые глаза и очередной раз спросить себя, сколько еще времени ему отпущено.

 

 

Знакомое ощущение чужого присутствия оледенило спину.

- Ты позволишь составить тебе компанию, Милгасия?

- Ты не нуждаешься в моем дозволении, Кселлос.

Мадзоку поравнялся с драконом. Какое-то время они, стоя плечом к плечу, молча взирали на недвижную фигуру Лея Магнуса.

- И каково это, ждать, когда он освободится?.. – невинно осведомился Кселлос в конце концов.

- Ты уже спрашивал. Тысячу лет тому назад.

- И ты мне так и не ответил.

Милгасия пожал плечами и промолчал.

- Надеешься, что он забыл? – ледяное зеркало отразило лиловый блеск насмешливых глаз.

- Нет. Не надеюсь.

- Жду не дождусь, когда это случится. И непременно постараюсь быть поблизости.

- Любопытство заело? – в голосе дракона прозвучал не гнев, а безысходная усталость. – Но обещание дано не тебе. И вряд ли твой Повелитель станет делиться с тобой своими замыслами.

- Тут ты прав, - кривая усмешка скользнула по лицу мадзоку. – И все же... Тебе предстоит интересный опыт.

- Шел бы ты в астрал, Кселлос.

- Ну, как скажешь. До встречи.

Мадзоку исчез, как будто его и не было здесь. Только фиолетовые отблески еще долго не гасли в изломах льда.

Милгасия поежился. Прямой взгляд Кселлоса пугал дракона почти как тогда, в первый раз...

 

 

Милгасия так и не узнал, почему старейшины решили сосредоточить усилия на Кселлосе. Наверное, он казался наиболее безобидным из врагов. В сравнении с Гаавом, скорее всего, так оно и было. Всего лишь маленькая фигурка на летающей скале...

Те, кто принимал решение, первыми заплатили за свою ошибку. Строй драконов поредел наполовину после единственного удара. Увернуться успели в основном те, кто был помоложе. В их числе оказался и Милгасия.

А потом Кселлос вышел на охоту. Теперь он возникал вплотную к одному из драконов... вспышка – и от золотого исполина не оставалось ничего.

С помощью древнего, как мир, артефакта удалось немного ослабить врага, лишить его способности перемещаться в астрале. Но это не убавило его зловещей мощи, только отняло немного скорости. Ряды драконов таяли на глазах. Женщины и дети бежали прочь, но кто мог обещать, что, расправившись с воинами, мадзоку не отправится в погоню?

Как такое могло случиться, не знал никто. Со слугами Фибризо и Дайнаста удалось разобраться довольно быстро. Не без потерь, конечно, но это была приемлемая цена. И вот теперь... Священник Джуу-о, наименее могущественной из Повелителей мадзоку...

А где-то там, внизу, за сражением следили Марю-о Гаав и Лей Магнус, еще только ожидавшие своего противника.

Водоворот боя не лишил Милгасию способности соображать. Когда стало ясно, что отдавать приказы больше некому, он, тогда младший жрец Сэйрю-о, взял эту обязанность на себя. Повинуясь его командам, драконы рассредоточились под защитой артефакта и начали медленно отступать. Их оставалось немного, и неумолимый враг то и дело выбивал кого-то из строя, но все же они отходили. Они тянули время, как могли. Чтобы хоть кто-то успел скрыться по-настоящему.

И снова никто не понял, как это произошло. Как Кселлос сумел вычислить командира, как сумел проскользнуть в кольцо драконов... Просто в одно из мгновений Милгасия увидел смеющуюся смерть с фиолетовыми глазами прямо перед собой.

Время замерло. Осталось только неподвижное синее небо вокруг и эти глаза. Холодные. Веселые. Страшные.

«Послушай, крылатый...»

Этот голос, низкий, красивый, раздался прямо в мыслях дракона. Он только успел удивиться тому, что еще жив, как голос продолжил:

«Я могу остановить Кселлоса, жрец. Гибель всех Золотых драконов не входит в мои планы. Но я потребую с тебя платы за это, раз ты теперь их вождь.»

«Какой платы?» - Милгасия не посмел усомниться. На это просто не осталось времени.

Лей Магнус – ошибиться было невозможно – усмехнулся:

«Ты исполнишь мое желание. Одно. Любое.»

Тишина, воцарившаяся в небе, оглушала. Застыло все.

И в этой тишине Милгасия выдохнул вслух:

- Я согласен!

Смех Лея Магнуса донесся до внутреннего слуха дракона. Но тому было все равно. Любая надежда для его народа была драгоценнее, чем все, что он имел: жизнь, честь... что угодно.

И остановившееся время стронулось с места. Прочертил в воздухе алую полосу камень в навершии посоха. Аметистовый взгляд Кселлоса внезапно стал обиженным и скучающим...

В следующую секунду горы потряс невообразимый грохот. Столб огня и пара взметнулся со дна долины. В бой вступил Сэйрю-о Раградия.

Кселлос исчез, даже не обернувшись. Это была битва не его масштаба, и не ему было вмешиваться в сражение великих.

Драконы, утомленные до того, что с трудом держались в воздухе, приземлились на ближайшую скалу и смотрели... смотрели...

На то, как Раградия теснил Лея Магнуса. На то, как Гаав обрушил на Дракона Воды свою яростную силу. На то, как гибнущий Раградия пленил сущность Гаава и сковал ее человеческим телом. И на то, как нестерпимое золотое сияние, очертившее вроде бы женскую фигуру, на мгновение предстало перед Леем Магнусом...

А потом они все стояли и молча, потрясенные, взирали на расселину, заполненную льдом, и на фигуру Лея Магнуса там, за прозрачной стеной.

Через месяц Кселлос явился заключать мирный договор. С Милгасией, как с признанным вождем народа Катаартских гор.

И, договорившись обо всем, уже повернувшись уходить, мадзоку внезапно спросил дракона:

- И каково это, ждать, когда он освободится? Когда потребует выполнения желания?

- Уходи, - тихо ответил тогда Милгасия, - уходи и не возвращайся, Кселлос.

 

 

С тех пор прошло больше тысячи лет. Мирных и зловещих, непохожих друг на друга лет. Больше нет Фибризо. Нет Гаава. Истреблены драконы Карю-о.

А Лей Магнус все так же ожидает своего часа. И Милгасия вместе с ним. Один ждет свободы. Другой – приговора. И каждый из них знает, что когда-нибудь время придет.

 

 

Милгасия еще раз взглянул на узника, словно прощаясь. И замер. Там, в толще льда, Лей Магнус улыбался.

Дракон мог бы поклясться на чем угодно, что в прошлый раз улыбки на лице заточенного не было...