Просто снег…

 

Milena Tori

 

Тэрии-сан посвящается

 

…Снег сыпался крупными хлопьями – на спешащих куда-то людей, на крыши домов, в которых уже загораются уютным светом чьи-то окна… Падал на разноцветные зонтики и на медленно ползущие через перекресток машины… Снег вспыхивал на мгновение красным и зеленым, пролетая мимо радостных, несмотря на погоду, огоньков светофоров, мимо праздничных гирлянд – а и правда, скоро ведь Рождество…

…Снег таял, едва касаясь земли – но все новые снежинки сыпались с темного вечернего неба, и казалось, что так и должно быть: яркие огни, предпраздничная суета на улицах и летящие пушистой россыпью снежные хлопья…

…Снег падал на ее рыжие волосы, таял, превращаясь в блестящие капли – господи, да она ж совсем промокла… Спрятав руки в карманы и непроизвольно съежившись, Лина бездумно шагала по улице. Холод пробирался под легкую курточку, заставляя втягивать голову в плечи – и угораздило ж ее выскочить из дома в таком виде… Да еще без зонтика – провалиться бы этой Луне, довела младшую сестру так, что та вылетела на улицу в том, что под руку подвернулось. Ладно, хоть сумку прихватила…

“Так, – одернула себя девушка, – А ну, немедленно прекрати! Ишь, чего вздумала – жалеть себя… Да ты еще заплачь – совсем хорошо будет…”

…Ага, чего уж хорошего… Погреться бы где-нибудь, что ли?.. Вон, вроде, кафе какое-то – надо бы зайти, выпить горячего чаю с пирожными… И домой-то не хочется – кому бы из подружек позвонить?..

– Лина? – удивленные нотки в мягком глубоком голосе. – Что ты здесь делаешь, да еще в такое время?..

Едва не подскочив от неожиданности, девушка нарочито медленно обернулась, встретилась взглядом с внимательными темно-голубыми глазами: “Зелгадис…” А вслух ответила чуть-чуть сердито:

– Да так, гуляю… А что, ты считаешь, что я еще маленькая, и должна в десять быть дома?

Он усмехнулся ее привычной ершистости, наклонился чуть ближе, от чего у Лины на секунду замерло сердце, и так же мягко произнес:

– Так взрослым девушкам тем более не стоит гулять по ночам в одиночестве… Может, мне отвезти тебя домой?

– Нет! – вскинулась девушка, и, спохватившись, добавила. – Не стоит. Я сама доберусь.

– Опять с Луной поссорилась… – понимающе кивнул Зелгадис, и Лина широко распахнула глаза: как это он догадался? Уверившись в своей правоте, юноша выпрямился и с едва заметной улыбкой взял ее за руку. – Но я надеюсь, ты не собираешься оставаться здесь до утра?

– Нет, – машинально ответила Лина, – Я хотела Сильфиль позвонить… Эй, а тебе-то какая разница?..

– Для начала тебе не мешало бы отогреться, успокоиться, позвонить Луне и сообщить, что тебя никто не украл, а уж потом думать, у кого из подружек ты будешь ночевать, – игнорируя ее вопрос, произнес Зелгадис. Выражение глубокой озадаченности на лице Лины (это что еще за интонации “старшего братика”?!) его весьма позабавило, но юноша сделал вид, что не заметил ее реакции, и продолжил, как ни в чем не бывало, –  Если хочешь, могу напоить тебя чаем, а потом отвезти, куда скажешь.

– С чего бы такая заботливость? – подозрительно глянула на него девушка. – И не собираюсь я ей звонить. Еще чего. И вообще: чего мне успокаиваться, я и так спокойна…

– Друзья детства, – назидательно ответил Зелгадис с видом умудренного опытом наставника, – Как раз и нужны для того, чтобы проявлять заботу в таких случаях. Пойдем – моя машина тут рядом, посидишь у меня, погреешься, а там посмотрим.    

…Друзья детства… Сколько она себя помнила, столько помнила и Зелгадиса. Их родители, что называется, дружили семьями, поэтому Лина привыкла воспринимать его как неотъемлемую часть своей жизни. Разница в шесть лет к особой дружбе не располагала, но Зелгадис неизменно обращался с ней как со взрослой, лишь изредка чуть подтрунивая над ее стремлением доказать всему миру свою независимость…

…Тряхнув головой, Лина позволила ему отвести ее к машине. Может, это и нехорошо как-то – отправляться в гости к молодому человеку, одной, в такое время… Но когда дело касалось Зелгадиса, подобные соображения казались глупыми: в конце концов, они ж сто лет знакомы…

…Устроившись на переднем сиденье, девушка с благодарностью глянула на включившего печку Зелгадиса: только сейчас она в полной мере прочувствовала, как же все-таки замерзла, пока бродила под снегом. Звук мотора убаюкивал, приятное тепло от обогревателя разливалось по телу – и Лине с трудом удавалось держать глаза открытыми. Она смотрела на мелькающие за окном машины огоньки – а город ночью такой красивый – и пыталась вспомнить, когда последний раз была у Зела в гостях. Ах, да: с месяц назад, на прощальном обеде по поводу отъезда его родителей на полгода в Европу. Для семьи Грейвордс долгие командировки были обычным делом, поэтому ее друг привык жить по два-три месяца, а то и дольше, один…

…Ага, так вот почему он, не задумываясь, пригласил ее к себе…

…Сообразив это, Лина почувствовала, что начинает нервничать, и тут же оборвала себя: “Прекрати! Вы же давние друзья, так чего ты боишься?”

…Уж не того ли, что твоя привязанность к нему чуть-чуть сильнее, чем ты пытаешься показать?.. Боишься, что он это заметит?.. 

 

…Остановившись у решетчатых ворот, Зелгадис вышел из машины. Лина выбралась вслед за ним – юноша, чуть улыбнувшись, махнул рукой в сторону дома:

– Иди вперед. Я пока машину поставлю.

Кивнув, девушка медленно двинулась по дорожке. Снег тихонько поскрипывал под ногами – но теперь это уже не казалось раздражающим: согрелась все-таки, пока ехала… Стоя на крылечке, она смотрела, как Зелгадис идет к дому, на ходу доставая ключи…

“Какое странное ощущение… – думала Лина, пока он открывал дверь. – Почему это кажется… таким привычным?.. Как будто так и надо…”

…Нет, конечно, она уже не раз бывала в доме семьи Грейвордс – вместе с родителями. Но сейчас все было совсем по-другому. То ли из-за необыкновенной тишины, то ли из-за медленно падающего снега возникало такое… непонятное чувство… Ощущение, отзывающееся в сердце странным, но приятным теплом…

…Колокольчик над дверью тихонько звякнул – и Лина невольно улыбнулась этому застенчивому приветствию…

– Поставь ботинки к батарее, – посоветовал ей Зелгадис. Встряхнул хорошенько Линину курточку, пристроил ее на вешалку над обогревателем и, забрав у девушки сумку, жестом пригласил следовать за ним.

…Знакомая гостиная на втором этаже – мягкие портьеры, приглушенное освещение, кресла полукругом возле камина… Устроившись в одном из них, Лина блаженно зажмурилась. Посидела так, слушая, как начинает потрескивать пламя: хоть и тепло было в комнате, но юноша все-таки разжег огонь в камине. Потом, склонившись над девушкой, тронул ее за плечо. Лина открыла глаза.

– Если хочешь, я сам позвоню к тебе домой. Скажу, что с тобой все в порядке.

Кивнув, она снова опустила ресницы и услышала, как Зелгадис вышел в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь.   

…Несколько коротких фраз – ровным и спокойным голосом, в котором неожиданно проскальзывают жестковатые нотки… Слов не разобрать – да Лина и не пытается этого сделать. Почему-то ей глубоко все равно, что именно он скажет ее сестре…

…Снова звук шагов – и он останавливается возле ее кресла.

– Я с ней поговорил. Твои родители вернутся рано утром, верно?

– Угу, – открыв глаза, девушка вопросительно глянула на него, – Что она им скажет?

– Что ты осталась у подруги. Посиди здесь, я пока чай приготовлю.

 

Изучив содержимое холодильника, Зелгадис принялся готовить бутерброды. Тонко запел электрический чайник – звук, вызывающий почему-то ощущение уюта… Только сейчас Зелгадису было как-то неспокойно. И причиной тому… Да, именно так: причиной была оставшаяся в комнате наверху рыжеволосая девушка…

…Как быстро, все-таки, она взрослеет… Девчушка, которая выросла у него на глазах, и к которой он испытывал поначалу… ну, скажем, чисто братскую нежность…

…И вроде ведь ребенок почти – а как глянет своими огромными глазами, так все внутри замирает…

“Э, нет. Так не пойдет, – почти со злостью одернул себя юноша, – Даже и не думай”.

…Попытаться воспользоваться ситуацией – самое глупое, что он может сейчас сделать…

…Быстрый взгляд из-под пушистых ресниц, лукавая усмешка, от которой ее личико становится еще очаровательней…

…Зелгадис резко тряхнул головой, отгоняя непрошеное наваждение. Подхватил поднос с чашками, чайником и прочей разностью и решительно двинулся к лестнице: не стоит заставлять ее ждать. Лина, конечно, милая девочка… только не тогда, когда голодная…

 

…Войдя в комнату, он увидел девушку возле окна – она не обернулась, словно не услышала его шагов…

– Что ты там увидела? – ставя поднос на столик между креслами.

– Ничего, – задумчиво откликнулась Лина, – Так… Просто – снег…

Он подошел к ней, остановился рядом. Глянул за окно.

…В свете фонарей медленно падающие хлопья снега вспыхивали серебряным светом – как в какой-то детской сказке… Тишина была оглушительной – только едва-едва слышное дыхание замершей рядом Лины. Почему-то он необыкновенно остро почувствовал вдруг ее присутствие. И, не удержавшись, повернулся к ней, тронул за локоть… Резко вздохнув, Лина подняла голову, глянула на него внезапно расширившимися глазами… Пальцы его инстинктивно сжались чуть крепче, и на какое-то мгновение он замер, вглядываясь в искристо-алую глубину…

…Так, спокойно. Держи себя в руках…

 – Пойдем пить чай… – честно стараясь придать голосу хотя бы видимость спокойствия. Выдохнув, Лина кивнула, но с места не сдвинулась, и юноша сам легонько подтолкнул ее в сторону камина. Опомнившись, девушка шагнула к креслу, старательно пытаясь понять: и почему это у нее такое ощущение, что он собирался сказать совсем не это?..

 

…Он ни о чем не спрашивал ее – и почти ничего не говорил сам. И хотя Лине всегда нравилось слушать его голос, сейчас она была благодарна ему за это. Только короткие фразы – “Ну как, согрелась?..” “Хочешь еще чаю?..” – да потрескивание пламени в камине… Теплый полумрак, уютное ощущение от прикосновения к мягкому бархату подлокотников кресла, легкий пар над кружкой с горячим чаем… Непривычно – но так хорошо…

…Вот только от тепла ее совсем разморило – глаза сами собой закрываются… Что-то же она хотела сделать… А, ну да: Сильфиль позвонить…

– Да ты уже совсем спишь… – присев на корточки возле ее кресла, Зелгадис негромко добавил. – Если хочешь, можешь остаться здесь. Утром я отвезу тебя домой.

– Э? Но я… – теплая ладонь накрывает руку, и почему-то уже не хочется спорить… Как-то сами собой переплетаются пальцы… Слабость – горячей волной по телу, кружится голова, и в глазах все плывет…

– Не волнуйся, – очень мягко, не отпуская ее руки,  – Здесь тебе бояться нечего…

 

…Оставив поднос на кухне, Зелгадис вновь поднялся наверх. Бесшумно подошел к девушке, испытующе глянул в усталое личико. Ну, так и есть: заснула явно сразу же, как только он вышел из комнаты. Тихо рассмеявшись, юноша склонился над Линой. Когда он поднял ее на руки – легко, словно ребенка – она даже не проснулась. Только мурлыкнула что-то и уткнулась носом ему в плечо. Зелгадис осторожно уложил ее на диван – и девушка немедленно свернулась клубочком, крепко обхватив подвернувшуюся под руку подушку. Укрыв ее пушистым клетчатым пледом, он немного посидел рядом, вглядываясь в знакомые черты ее кажущегося во сне таким спокойным лица. Потом, убрав с ее щеки непослушную рыжую прядку, поднялся, отошел к окну.

…Снег по-прежнему падал крупными хлопьями, засыпая следы перед домом. Ровное белое покрывало – словно и не было их никогда на вымощенной плитами дорожке. Темнота за окном – колышущееся море с сотнями огоньков…

…Он чуть улыбнулся, вспомнив ее слова. Действительно, ничего больше… Просто – снег…